Эрнест Хемингуэй   ::   Кашкин Иван Александрович

Стоический, трагичный, безнадежный гуманизм интеллигента-одиночки уводил его в некоторых послевоенных вещах (особенно в повести «Старик и море») к вневременной общечеловеческой трактовке его давних и наболевших тем.

И вот такой, как он есть, – непосредственный и своеобразный, со всем обаянием своего, иной раз прихрамывающего, таланта и во всей ограниченности своих рывков вперед и срывов, противоречий и слабостей, – Хемингуэй глубоко человечен.

Но большой человек – это и большой гражданин. А вот этого чувства гражданской ответственности Хемингуэю как раз часто и не хватало. И все же его ущербные достижения, сомнения и чаяния показательны, как отголосок настроений и дум значительной части западных интеллигентов, уже свернувших с проезжей дороги буржуазной цивилизации, но все еще блуждающих в поисках приемлемого для них пути.