Дни и ночи   ::   Синуэ Жильбер

— Помнишь, — начал он вдруг усталым голосом, — мне было от силы лет пять. И именно ты подсадил меня на мою первую лошадь. Рыжая кобылка, которая откликалась на имя Изабелла.

— В самом деле помню. Ваша бедная матушка умирала от страха.

— Признаюсь тебе — я тоже. Но деда я боялся больше. Он терпеть не мог слабачков.

— Хороший был человек. Настоящий хозяин, честный и гордый. В нем было что-то от гаучо.

— Да, конечно… но все эти качества не помешали ему умереть.

— Умереть — пустяки. Главное — как прожить. А скажите-ка мне, сеньор, ад — это наши несостоявшиеся свидания?

— Любопытно. Я и не знал, что ты такой мудрый. Впервые со мной говорят вот так.

— Ошибаетесь. Просто вы впервые слушаете меня. Рикардо опустил глаза. Они замолчали. Молчали долго, до тех пор, пока гаучо не засобирался.

— Прощайте, сеньор. Да защитит вас Бог. Рикардо тоже встал.

— Ты наверняка вернешься.

Горацио будто и не слышал. Он протянул руку. Рикардо пожал ее, сначала осторожно, потом со всей силой.

— Ты вернешься, — повторил Рикардо, — я в этом уверен.

— Берегите себя.

— Минуточку! — Вакаресса, потупившись, колебался.

— Что еще, сеньор?

— Ты мне сказал, что в тебе индейская кровь?

— Правильно.

— Тогда скажи, что значит хейрока.

Горацио смотрел на него, приоткрыв от удивления рот. — Что?

— Ты хорошо расслышал: хейрока.

— Понятия не имею.

— А шаман?

— Шаман — я знаю. Это понятно. Он самый главный человек в племени.