Красный сфинкс   ::   Прашкевич Геннадий Мартович

Своих идей у него нет и не может быть, к языку он равнодушен и глух, человек ему интересен лишь в плане технических, боевых, магических и прочих нечеловеческих навыков. Вот так».

По-моему, ответ убедительный.

Фантастику большинство ее пишущих воспринимают как что угодно, только не как литературу художественную. Как средство для зарабатывания легких денег (чего, естественно, не бывает), как учебник по выживанию, как головоломку со многими (немногими) неизвестными, как наркотик, уводящий от серых служебных буден, как трамвайное/вагонное чтиво. В конце концов как возможность оказаться в компании с каким-нибудь Пеховым, или Пуховым, или даже с самим Головачевым.

Минувшей весной я побывал на Фанторе, это такая выездная фантастическая тусовка (взамен проводимого ежегодно Интерпресскона, который в этом, 2008, году был совмещен с московским Росконом и Евроконом). Проходила она в пансионате «Дюны», на берегу залива – солнце, водочка, шашлык, все путём. Так вот, подходит ко мне некий писатель из… (имя города не запомнил, но он сказал, что в их городе то ли жил, то ли живет фантаст Сергей Алексеев) и спрашивает:

– Пишете?

– Так, – отвечаю, – мало, но редко.

– А что пишете?

– Ну, не знаю, – мнусь я. – Трудно так вот сразу сказать.

– Космос? Инопланетяне? Фантастические изобретения? Фэнтези?

Это он пытается подсказать.

– Не знаю, про людей, в основном.

– Ну понятно, что про людей, – говорит фантаст, улыбаясь.