Критическая Масса, 2006, - 2   ::   Журнал

В этом сквоте тусовались заграничные миллионеры и знаменитости, можно было увидеть людей в смокингах, шампанское лилось рекой, а столы ломились от яств. Фонтанка была центром сбора по самым разным поводам. Так, мы оказались у входа в дом вместе с Гурьяновым и Каспаряном в день, кажется, похорон Цоя. Из парадной вышли ребята, сказавшие: «Не ходите туда, там все плачут, слушают „Кино“». Мои спутники молча поднялись наверх, выключили «Кино», поставили легкую музыку и стали танцевать. Смерть — личное дело каждого, на ней не паразитируют. Фонтанка переняла главные достижения западной клубной культуры, в первую очередь — фейс-контроль. При мне молодые модники не пустили на порог Сергея Курехина с Аликом Канном и пьяной компанией. События тщательно готовились, вплоть до того, что на «Гурьянов-парти» были сделаны майки с шелкографическим рисунком.

* * *

Танцевальное движение и перемены в стране развивались все динамичнее, и находиться в Петербурге становилось интереснее, чем в Нью-Йорке. Так, однажды прилетев из Америки, я обнаружил, что прокуковал «Гагарин-парти», в другой раз, что на дворе эпоха героики «Тоннеля». У большинства людей быстро менялись лица — шел глобальный кризис так называемой самоидентификации. Шизореволюция, о которой так долго говорили французы, произошла в одной отдельно взятой стране.