Критическая Масса, 2006, - 4   ::   Журнал

В предисловии Чудецкой находим невнятные строки: «Что касается жизни личной, то любовь, страсть играли огромную роль в судьбе художницы. Она была натурой темпераментной и никогда не подавляла свое женское естество. Часть интимных подробностей жизни Татьяны Алексеевны и ее мужа, Николая Васильевича Кузьмина, вполне имеет право на существование в нашем издании — без них образ автора получился бы приглаженным, а Маврина не терпела ханжества и „причесывания“ (с. 10).

Я нашла в тексте дневников ровно одну строку, которую можно было бы отнести к «интимным подробностям» совместной жизни Мавриной и Кузьмина. Замечание о том, что любовь, страсть играли огромную роль в жизни художницы, содержит как бы скрытый намек на то, что нечто очень важное, касающееся упомянутого женского естества , публикаторы были вынуждены опустить. С моей точки зрения, это выглядит бестактно. Маврина умерла, не дожив четырех лет до своего столетия; наверное, много чего случалось на ее долгом жизненном пути. Возможно, чего-то она не доверяла даже дневнику; возможно и обратное — только дневнику она и доверилась. Если публикаторы решили представить Кузьмина единственным мужчиной в ее жизни, то к чему эти намеки? Если они располагают другими сведениями, но предпочитают оставить их при себе, процитированный выше абзац и вовсе ни к чему.

Есть и совсем странные оговорки: Д. С. Лихачев и А. А. Реформатский перечислены среди историков и искусствоведов, с которыми Маврина состояла в переписке.