Критическая Масса, 2006, - 4   ::   Журнал

Теперь тут кругом марокканцы. После независимости сменился владелец, и им пришлось впустить марокканцев. После независимости тут стало много демократии. Марокканцев начали пускать в рестораны. Прежде они могли только ходить в марокканские заведения, а всеми большими ресторанами владели европейцы, французы. Я пытался провести Ахмеда Якуби 2 в один из ресторанов. Несколько раз его пускали. Потом вышел человек и сказал: «Il ne peut plus entrer ici, Monsieur!» 3 Я спросил: «Это почему же?» И тут его жена сказала: «Il nous est hostile!» 4 В отели им тоже не разрешалось входить. Если им нужно было войти в «Минзах» 5 , их останавливали. Ну, в бары их так и так не пускали. Они могли только ходить в свои кафе, в медине. Это была колония. Марокканцы были подчиненные люди, второго сорта.

Бисхофф Как вы могли жить в стране, где проводилась такая политика и существовал расизм?

Боулз А что я мог поделать?

Бисхофф Могли бы уехать.

Боулз Уехать? Нет, но я писал об этом. Я признавал, что это несправедливо. Но зачем мне было уезжать? Меня они тоже не любили. Американский посланник говорил мне, что всякий раз, когда я ездил на юг Марокко, ему звонили французы: «Monsieur Bowles est ici, можно нам его арестовать?» А он говорил: «Нет, нет» и все в таком духе. Я все время был на грани ареста. Потому что я общался с марокканцами, это было запрещено.

В Тунисе мне было еще хуже! В каждом городе меня хватали, тащили в участок, и мне приходилось показывать документы, объяснять, чем я занимаюсь.