Критическая Масса, 2006, - 4   ::   Журнал

Она вообще, эта мораль, исключительно юркая сущность — пролезет в любую дырочку, потому что без морали никакое более-менее долгоживущее объединение граждан жить не может, съедают друг друга, а я ведь именно о гражданах пишу, а не о родной природе.

В «Чужой» человека, которому подчиняются пацаны, зовут Рашпиль. Это слово в качестве имени бандита есть в давней повести Юрия Коваля «Приключения Васи Куролесова», а еще был фильм, где Рашпиля играл Лев Дуров. Это совпадение?

Никакого Васи Куролесова я не знаю и знать не желаю, что-то помню смутно, каких-то псов в мешке. Рашпиль — именно Рашпиль из-за характера и из-за шрамов на лице. Совпадение чистой воды.

Проза и сценарно-драматические вещи — это для вас два принципиально разных способа писания или вы их для себя не разделяете? Как вы решаете, будет ли сейчас пьеса или рассказ? Или это происходит спонтанно?

Я не разделяю прозу и драматургию. А рассказ получится или пьеса — зависит от того, сколько интересных диалогов можно задействовать без вреда для тела текста. Если много — получается пьеса, если герои мычат — то, соответственно…

Какова ваша самоидентификация сейчас? В смысле — как бы вы себя назвали одним-двумя-тремя словами?

Если назвать себя одним словом, то я бы выбрал слово «пенсионер», если двумя — «работающий пенсионер».

Как вы начали писать? Скажем так: когда и как вы поняли, что можете и будете не просто что-то записывать, а этим заниматься ?

Лет пять назад я получил от государства выговор, причем там было поражение в правах — в частности, следовало после восьми вечера быть дома.