До третьего выстрела   ::   Лаврова Ольга

– Что за куртки?

– Хорошие, по сто сорок три рубля. Завезли к концу квартала двести штук.

– Когда он вошел, вы были за прилавком?

– Да, вот так сидела. – Она придвигает ногой табурет и садится к кассе; на щеках продолжают рдеть красные пятна. – Ящик был открыт.

Женщина выдвигает денежный ящик, и Знаменский отступа­ет, давая фотографу возможность сделать общий снимок поме­щения. Кибрит молча слушает – ее черед впереди.

– Обычно я сразу выручку раскладываю, как надо, а сегодня толчея, совала кое-как. И вот сижу после, по купюрам разбираю… и вдруг он передо мной стоит и говорит: «Давай деньги!» Я вот так – раз! – резко подавшись телом вперед, она задвигает ящик, – и голову-то подняла, а в лоб револьвер нацелен. – Кассирша на секунду зажмуривает глаза. – У меня все отнялось… Которая пачка была в руках, двадцатипятирублевками, ту он выхватил и говорит: «Давай остальные, пристрелю!» Честно скажу: я бы уж и рада отдать, дергаю ящик, а его заело. Тут Настасья как шарахнет­ся за дверь! Он выругался – и следом на улицу. Спасла меня Настасья!

– До чего-нибудь он дотрагивался? – спрашивает Кибрит.

– Не знаю, милая, не знаю, – трясет женщина головой.

– Расскажите теперь вы, – оборачивается Знаменский ко второй продавщице.

– Я здесь находилась, – густым голосом сообщает круглая, на ногах-тумбах Настасья и показывает, как сидела за прилавком. Неподалеку от витрины у нее поставлен стул и еще скамеечка для опухающих ног.