...И грянул гром   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

Когда до отца Валерии дошел наконец-то страшный смысл непонятного поначалу телефонного звонка, он глухо застонал и словно лишился дара речи. Уже привыкший к подобной реакции за те несколько лет, что он работал в уголовном розыске, Мартынов вынужден был напомнить о себе деликатным кашлем.

— Да, я слушаю вас, — послышался в трубке глухой, слегка надтреснутый мужской голос.

— Вы могли бы сейчас подъехать?

— Вы имеете в виду…

— Да.

— Еду. Лопатко не заставил себя ждать, и не прошло, пожалуй, получаса, как он, оттолкнув в сторону стоявшего на пороге милиционера, почти ворвался в комнату. И застыл на месте, уставившись остановившимся взглядом на цветастую накидку, под которой четко просматривались очертания человека.

— Лера? — почти выдохнул он, неизвестно к кому обращаясь.

— Да.

Он опустился перед ее головой, сдвинул накидку в сторону, долго, очень долго смотрел на заострившееся лицо дочери, и вдруг его плечи дрогнули от рвущихся из груди рыданий.

Не отрываясь взглядом от лица дочери, с трудом поднялся на ноги и глухо произнес:

— Кто ее?..

— Мы бы тоже хотели знать. Это произнес стоявший тут же Мартынов, и Лопатко повернулся на голос. Всем корпусом — словно крупный, матерый волк.

— Это вы мне звонили?

— Да. На побелевших скулах Лопатко шевельнулись вздувшиеся желваки, и он уставился на Мартынова пронизывающе-вопросительным взглядом. Словно сказать хотел: «Мою дочь какие-то звери… а ты, опер хренов…» — однако все-таки пересилил боль и глухо произнес:

— Слушаю вас.

— Нам нужна ваша помощь.