Дочь банкира   ::   Карасик Аркадий

Сооблазнил невинную девушку и радуешься, сатир!… Получил свое, козлик, и — спать? Врешь, не получится, не дам.

К Вавочке возвратилась способность шутить, издеваться. Она принялась тормошить Николая, щипать его за грудь, мять живот, осторожно, чтобы не причинить боль, кусалась и царапалась.

А Николай лежал и блаженно улыбался. Давай, родная, тереби, издевайся. Все равно теперь никуда от меня не денешься.

— Признаюсь, в сексе ты — богатырь. Небось, не одну женщину подмял, рахвратник, да? Научился… Не обращай внимания на мою болтовню, не обижайся. Только с тобой я по настоящему счастлива… Понимаешь, младенчик? До тебя не было ни одного мужчины, не было! То-есть, я не безгрешна, все же — живой человек, но то, что случалось до тебя — обычные случки. С тобой — любовь…

Разнеженный Родимцев тоже признался: не безгрешен. И тоже подтвердил: все что с ним было до Вавочки — несерьезно, мимолетно. Говорил и сжимал в об»ятиях покорное девичье тело, безустали целовал припухшие губки.

Проболтали часа полтора. Время будто взбесилось — мчалось вперед на подобии экспресса. Еще дважды тела сливались в одно целое.

— Все, хватит! — решительно приказала сама себе Вавочка, перебираясь на свою половину постели. — От таких подвигов заберемеить недолго. Только этого мне и не хватает. Незаконорожденного ребенка… Лучше скажи, что будем делать?

— Как это что? — удивился Николай. — Конечно, уедем.