Мгновение - вечность   ::   Анфиногенов Артем Захарович

"Молоко люблю - страсть, - счел нужным сказать младший по должности и званию Баранов, отворачиваясь от вожделенной бочки. - Меня мать до четырех лет парным молоком выпаивала". И снова в задумчивости покосился на емкость, как будто перед ним был свеженацеженный, охваченный чистой тряпицей подойник, принесенный матерью из коровника. "Ради сюрприза, - решил Егошин. Давай". Взялись за дело вдвоем. Под уклон находка двинулась, непослушно виляя. Два рукастых мужика, направляя ее как нужно, приноравливались, входили в темп: "Я поддам!" - "И я толкну!" - "Я придержу!" - "А я нажму!" Откуда-то берущийся веселый склад в словах, согласная работа увлекли обоих.

Когда начался взгорок, летчики скинули фуражки, распустили поясные ремни. Не силу вкладывал Егошин - злость, ожесточенность. Баранов, старавшийся рядом, еще не знал про групповой, стихийный загул истребителей в Гумраке. Потеряв восемнадцатого, в день авиации, на донской переправе шесть экипажей, они на ужин сходились нехотя и пили молча... Потом, пыхая на крыльце самокрутками, мрачно салютовали из пистолетов в небо, горланили, снова пили, первым потянулся прикуривать от электрической лампочки без абажура и, не достав до нее, свалился мертвецки пьяный капитан, два дня назад принявший полк... По команде дневального "Подъем!" ни один из летчиков-истребителей глаз не продрал. А тем временем четверка немецких асов на "мессерах", пройдя за Волгу под покровом ночи, дождалась над бахчами появления в Гумраке штурмовиков и ударом из засады в хвост расправилась с "девяткой" Егошина, втянувшейся в сподручный левый разворот.