Мгновение - вечность   ::   Анфиногенов Артем Захарович

Будет война, хотела она сказать, как все говорили и думали, вы на этой лодочке пойдете сражаться, что ли? Из всех доводов, обдуманных ею, это был самый сильный, неотразимый довод.

Чувствуя, как насторожен Дралкин, Лена учтиво осмотрела его яхточку "Ш", "шавку".

- Забавно, - сказала она вслух, - перекувыркнешься - да и бултых в воду... А я плавать не умею... Дралкин на ее слова не отозвался. В яхт-клубе Бахарева больше не появлялась.

- Ты ведь не в общежитии живешь? - спросил Дралкин.

- Нет, у своих, у тетки.

- В родном доме стены греют, - сказал инструктор. "Гришенька, сынок, писала ему мать, - приезжай, до коей поры тебе по чужим углам мыкаться. Приезжай, ничего такого не думай..." - Чтобы завтра быть как стеклышко.

У тетки, где квартировала Лена, стены не грели. Тетка осуждала племянницу ("Матери бы, Алевтине, лучше помогала, чем по городу мотаться. Алевтина, как с Бахарем связалась, вовсе жизни не видела") и за то, что выбрала медучилище ("Там одних нехристей и учат!"), поносила Лениного отца, изображая в лицах, как он, пастух по кличке Бахарь, последний в Босоногове бедняк-активист, сбежал, испугавшись кулацкого восстания, бросил общественное стадо, Алевтину, бьющую на сносях, жалко прятался ("Сидел в камышах, дрожал", - показывала тетка, раскидывая руки). А поутихло, нацепил на штык две краюхи хлеба и пошлепал, рот до ушей, к роженице с дочкой. Тут его из кустов и стрельнули.

Покоя в доме тетки не было, а напутствия Дралкина означали: быть готовой к самостоятельному вылету. Завтра. если не подведет погода (будет ясно, ветерок 2 - 3 м/сек).