Мгновение - вечность   ::   Анфиногенов Артем Захарович

...Отлеживаясь в рыбацком шалаше, Гранищев впадал в дрему, в забытье. То мотор ударял в уши и обрывался, то гремела стрельба, то мерещился ему завиток волос, выбившийся из-под белой киперной ленты, и быстрое движение, мановение кисти, которым Лена с некоторой картинностью - сетуя на свою привычку и, видимо, дорожа ею - упрятывала завиток под ленту...

Ночью Гранищев выбрался к воде.

Снизу доносился артиллерийский гул и взрывы, на дальнем правом берегу горел уткнувшийся в песок баркас, по волнам плясали красные блики. Он искал глазами место, куда рухнул "мессер". "Африканец" мог воскреснуть десантом, артналетом, понтонной переправой для танков - никому на свете не было дела до сбитого сержанта...

Где-то ходил по балкам на "кукурузнике" Юрка Фолин, курсантское прозвище Фолимон, правофланговый и запевала, наделенный басом-профундо, которым не мог достаточно насладиться сам старшина: когда под белеными сводами казармы прокатывалось громовое Юркино "Подъем!", маленький старшина, стоя с ним рядом и глядя на него снизу, приседал от удовольствия... Где-то здесь обретается, тарахтит на своей букашке большеглазый Фолимон. Хорошо, не Фолимон, полуторка. Телега... Как будто мало Гранищеву страданий боя! Как будто обязан он сносить еще все, что перепадает всаднику, вышибленному из седла.

"А ведь я дотянул, - думал Павел, - сел у своих..." Как бывает после сильной встряски, много думал - о своих несчастьях, откуда они, почему.