Мгновение - вечность   ::   Анфиногенов Артем Захарович

Не посвященный в детали таганрогского чепе, он, как никто другой в Ростове, знал Горова. И только на это, на одно это, ни на что больше не опирался. "Вот они, резервы... сырые, не прошедшие огня резервы", - болью и недоумением отзывалось ожидание, жившее в Егошине. Не так, может быть, напористо, не так пылко, как хотелось, но неуступчиво и твердо Михаил Николаевич докладывал генералу свое личное мнение об Алексее Горове, чье поведение мучительно обдумывалось и обсуждалось в этот час всеми. Тот факт, что Хрюкин однажды видел Горова и как летчика его отметил, очень ободрял Михаила Николаевича.

- Портсигар разыгрывали, - напомнил он.

- Да, да, да, - машинально отозвался Тимофей Тимофеевич.

- Во время инспекции, - наводил Михаил Николаевич командарма на памятный случай, освещавший фигуру Алексея. - Вы еще пригрозили, дескать, за такую посадку, как у меня, надо бы с меня получить портсигар...

- А потому, что сел плохо, с промазом... Горов - длинноногий? Детдомовец?

- Он!

Вспомнив летчика, его строгое лицо с кротким, доверчивым выражением и чистую, без характерного волжского "оканья" речь, Тимофей Тимофеевич, тяготившийся усердием мнительных сослуживцев, отвел дошедшие до него предположения: а не по злому ли умыслу оказался капитан в Таганроге? Версию предательства он исключил.

Но облегчения не испытал.

Содеянное флагманом ужасно и вместе с тем вполне доступно пониманию авиатора-профессионала: потеря ориентировки.