Мгновение - вечность   ::   Анфиногенов Артем Захарович

Готов был нести свой крест до конца, ни на кого ношу не перекладывая. Для того и осел, окопался в поселке, чтобы свой час не пропустить.

Механик, зная, что чистюлю Гранищева с заляпанными сапогами никто в кабину не загонит, держал наготове лопаточку, какой пользуются чистильщики сапог. Павел, сидя на кромке крыла и неловко откинувшись на спину, подставлял поочередно механику пудовые от грязи подошвы, соображая, как ему взлететь, оторвать свой "ЯК" от месива из глины и чернозема, именуемого взлетной полосой, и не поставить при этом машину на нос. Кромка полосы ухабиста, как верблюжья спина, но она тверже, суше... а что в этой жизни дается без риска? Что? Все висит на волоске, в любой момент готово лопнуть. "Кого увидим в воздухе - убьем, и баста", - говорит летчикам перед стартом Амет-хан. Или мы увидим и убьем, или нас увидят и убьют.

Что-то усохло, сжалось в душе Солдата, затвердело, освободив от предвзлетного томления, всегда изнурительного. Страхи, неясные картины, усилие скрыть от посторонних смятение души - все кончилось. Война вытравила в нем все, что стоит между человеком и целью. "Ни единой унции жира", - подумал он о себе, опять-таки повторяя Амет-хана. И когда он так рассудил, имея в виду свою способность отозваться на призыв сигнальной ракеты, линию доброго рта Солдата исказила скорбная тень.

...Пошел, Гранищев, пошел, "Река-семь"...