Мгновение - вечность   ::   Анфиногенов Артем Захарович

Егошин: "Полной выкладки нет, за последние дни восстановлено четыреединицы". Белков: "Материал нужен для доклада Москве сейчас. Скажите прямо, будете завтра бить шестеркой скопление и что для вас нужно?" Егошин: "Я с ночного старта, ясно? Работаю круглые сутки. Скопление бить будем. Прошу потребовать от комдива Дарьюшкина, чтобы он головой отвечал за потерю "ИЛ-вторых" от немецких истребителей. Ведь вы своим согласием с его высотами снимаете с него ответственность и вносите разлад в наши действия. Вот о чем я говорю. Прошу доложить мою точку зрения командующему, генералу Хрюкину..."

Аппарат умолк, лента остановилась.

Инженер, убрав свои шпаргалки, расставил кружки, плеснул из фляги спирта. Молча чокнулись, молча взялись за арбуз и вареные яйца, оставшиеся от ужина.

- Сами рубим сук, на котором сидим! - говорил Егошин, выгрызая арбузную мякоть и швыряя корки в угол. - Молчал Дарьюшкин, молчал - и высидел. Вылез, видишь ли. Заговорил!.. Ведь на убой, просто на убой...

Все в Егошине восстало против варианта, якобы сулящего штурмовикам облегчение ("ИЛы" тоже могут не ходить..."), а по сути - разрушительного. Явственная нота жалости, участливого отношения к летчикам вместо согласия майора вызывала его протест потому, что, смягчая горечь минуты, вариант Дарьюшкина не отвечал смыслу жестокого боя, его конечным результатам.