Молчать нельзя   ::   Экхаут Людо Ван

Лагерь, где я нахожусь уже Много месяцев, много лет…

Те, кому не удавалось отчетливо произносить немецкие слова, и те, кто забывал их, пели лежа, уткнувшись лицом в щебень.

Карантин. Коллективное наказание за «проступки». Неоднократно их оставляли неподвижно стоять на плацу, заложив руки за голову, с девяти вечера до середины следующего дня.

Карантин. Бесконечные очереди около маленькой уборной, когда судороги переворачивают все внутренности. Три минуты в туалете, а затем вон — палки, тяжелые, как гири, кулаки и кованые сапоги не дадут задержаться. Но почти все заключенные страдают расстройством желудка, поэтому вновь в очередь, где стоят несколько сотен больных. И опять три минуты, кулаки, палки.

Карантин. Спорт по-эсэсовски. Группами по десять человек заключенные бегут наперегонки босиком по острому щебню. Через несколько шагов ступни превращаются в сплошную рану. Но они бегут. Бегут из последних сил. Ведь тот, кто придет последним, получит двадцать пять ударов палкой. Здесь это называлось спортом. Бессмысленное подпрыгивание на месте с высоко поднятыми руками или прыжки по-лягушиному — тоже «спорт». Каждый вечер в лагере появляется эсэсовец, хватает одного из «лодырей», тащит его за барак и там расстреливает. Это тоже «спорт».

Карантин. Здесь слабые мрут как мухи, да и сильные не всегда выживают.

Каждый вечер четверка друзей собиралась вместе. Они рассказывали друг другу обо всем виденном за день. Росла ненависть.