Молчать нельзя   ::   Экхаут Людо Ван

— Да, эсэсовцев даже смертью не проведешь. Хаха-ха!

— Не отчаивайся, — сказал ксендз, не прекращая своей работы, — надо верить и надеяться. Я здесь уже восемнадцать дней.

— Без воды и хлеба? — недоверчиво спросил Генек.

— Я хочу прожить как можно дольше, — ответил ксендз. — Возможно, протяну шесть недель, на которые приговорен.

— Он хочет, чтобы мы исповедовались, когда ослабеваем и за нами приходит старуха с косой, — сказал один из заключенных. Многие исповедуются. Боюсь, что и я этим кончу, хотя плохо себе представляю, в чем мне каяться. Я никогда не причинял никому зла, кроме того шкопа, который опозорил мою дочь. Я убил его молотком, но не считаю свой поступок грехом. Поэтому не собираюсь каяться, даже если отсюда попаду в ад. После этого лагеря он мне не страшен. Одного боюсь — что ад битком набит шкопами.

— Проклятие! — повторил Генек единственное слово, приходившее здесь ему на ум. — Проклятие!

— Три дня пролетят быстро, — подбадривал его ксендз. — Из-за трех дней не стоит отчаиваться, сын мой.

— Я печалюсь не о себе, — ответил Генек. — Мне жаль вас всех.

— Нас пока нечего жалеть. Я видел, как умирают люди от слабости. Они засыпают, чтобы никогда больше не проснуться. Сейчас еще ничего. Будет страшнее, если сюда поместят новых штрафников. Тогда всем не хватит воздуха, и слабые умрут от удушья. Здесь требуется больше мужества для жизни, чем для смерти. Я бы очень хотел умереть. Может быть, там, на небесах, меня причислят к мученикам.