Доля ангелов   ::   Веста А.

   Как и предупреждал охотовед, единственными обитателями Божьей Брады оказались бывший летчик Никита Кожемякин и его жена Марея.

   – Абрашечка, гостики, садитесь исть, – зазывала Марея. – В крепких ухватистых руках она держала блюдо золотистых оладий. – Промерзли поди? Во байны воды горячей начерпам, ужо попарим вас.

   – Никита, почему вас жена Абрашечкой зовет? Если это, конечно, не семейная тайна, – поинтересовался я.

   – Абрашка по-нашему, по-поморски – морж. А что не похож?

   – На моржа похож, на Абрашечку – нет!

   Круглая, наголо обритая голова Никиты серебристо пушилась, как мех белька. На небольшом плосковатом лице льдистыми сосульками свисали усы. Карие глаза, бесхитростные и смешливые, умильно щурились на весь белый свет. Как есть морж, усмехающийся в оледенелые усы. Однако, мужик он был «с секретом» да и выглядел не по годам молодо.

   – Ну, сказывайте, зачем пожаловали?

   – Слышали мы, что вы летали над Гималаями.

   – От кого слышали?

   – От Генриха Штихеля.

   – Жив, курилка? Трубку свою еще не съел? Ну, стало быть, летал. А дальше-то что?

   Я достал перстень и поднес его к огню.

   Никита Иванович, любопытствуя, заглянул в перстень, любуясь игрой света внутри камня:

   – Слыхал я байку о рубиновом перстеньке, когда в особом округе служил... Бают, будь-то бы Царь Мира, Белый Клобук, монголы его Бурханом кличут, выслал свой зарочный перстень в мир, чтобы кровь умирить, да канул тот перстень в море людское.