JК
Нефертити и Эхнатон :: Жак Кристиан
Страница: 258 из 312В обменон предоставлял этим странам «дыхание жизни» – и они (по крайней мере, номинально) признавали верховную власть египетской империи. Фараон ясно заявлял, что все эти народы суть его «собственность» и что бог даровал их ему, дабы он «охлаждал свой пыл» и усмирял их своей могучей дланью.
И, тем не менее, после двенадцатого года подобные заявления уже не соответствовали реальности: иноземные страны больше не присылали свою дань ко двору Эхнатона. Равновесие, кажется, внезапно нарушилось, и официальная фразеология уже не могла затушевать болезненные изменения, которые происходили в провинциях Египта.
Многие данные указывают как будто на то, что Эхнатон не посылал в достаточных количествах дары иноземным государям – пренебрегая, таким образом, дипломатическими обязательствами, которые владыке Египта не следовало бы недооценивать. Несомненно, это была серьезная ошибка.
Эхнатон сознавал трудности, с которыми столкнулась египетская политика. Он придерживался очень жесткой линии поведения, что видно, например, по его письму одному из сирийских князей, которое было написано незадолго до хеттского вторжения: Что касается меня, то у меня, Солнца в небе, все хорошо; мои колесницы и мои солдаты весьма многочисленны; от Верхнего Египта до Нижнего Египта, от области, где восходит Солнце, до области, где оно заходит, вся страна пребывает в прекрасном состоянии и в довольстве.
И, тем не менее, после двенадцатого года подобные заявления уже не соответствовали реальности: иноземные страны больше не присылали свою дань ко двору Эхнатона. Равновесие, кажется, внезапно нарушилось, и официальная фразеология уже не могла затушевать болезненные изменения, которые происходили в провинциях Египта.
Многие данные указывают как будто на то, что Эхнатон не посылал в достаточных количествах дары иноземным государям – пренебрегая, таким образом, дипломатическими обязательствами, которые владыке Египта не следовало бы недооценивать. Несомненно, это была серьезная ошибка.
Эхнатон сознавал трудности, с которыми столкнулась египетская политика. Он придерживался очень жесткой линии поведения, что видно, например, по его письму одному из сирийских князей, которое было написано незадолго до хеттского вторжения: Что касается меня, то у меня, Солнца в небе, все хорошо; мои колесницы и мои солдаты весьма многочисленны; от Верхнего Египта до Нижнего Египта, от области, где восходит Солнце, до области, где оно заходит, вся страна пребывает в прекрасном состоянии и в довольстве.