О современном лиризме   ::   Анненский Иннокентий

Снег сетями расстилающимися

Вьет над днями забывающимися,

Над последнимипривязанностями,

Над святыми недосказанностями!

Я понимаю, что дело здесь вовсе не в кунстштюке. Тем более, что, в сущности, его и нет.

Но с какой стати показывает поэт, что он не боится аналогий с учебником русской этимологии? Разве это - не своего рода педантизм? Валерий Брюсов не отступает, даже замыкая свои строки такими наборами слов, как

. . . . . . . . смерть и тишина

. . . . . . . . твердь и в ней луна... {19}

перед ритмическим соседством с самой разухабистой гармонной литературой вроде:

Ах вы, Сашечки-канашечки мои,

Разменяйте вы бумажечки мои!

Не показывает ли и это, что тирс уже не тот, что был, а без крапивы и хлещет вяло?

Вячеслав Иванов - в первом номере журнала "Остров" (1909) 18 дает превосходный "Суд огня". В основе стихотворения лежит культовая ахейская легенда об одном из многочисленных Еврипилов. При дележе Троянской добычи фессалиец Еврипил выбрал себе кованый ларец, работу Гефеста, - в нем оказался идол Диониса Эсимнета {19}, и, открывши свое приобретение, герой сошел с ума. С обычным мастерством поэт, стяжавший себе известность великолепием своих вакхических изображений, передает нам заболевание Еврипила:

Царь изрыл тайник и недрам

Предал матерним ковчег,

А из них, в цветенье щедром,

Глядь - смоковничный побег.

Прыснул сочный, - распускает

Крупнолистные ростки,

Пышным ветвием ласкает

Эврипиловы виски.