Об условно-поэтическом и индивидуальном (Сонеты Шекспира в русских переводах)   ::   Эткинд Е Г

Гербеля ненамного лучше совсем уж далекого от трагической лирики Шекспира перевода Ивана Мамуны:

Нет, мраморных гробниц расписанные плиты,

Вам ввек не пережить хвалебный голос мой!

Нет, песни о тебе не будут позабыты

Как надписи на урне гробовой!

И если бы война низвергла мавзолеи,

А чернь мятежная все зодчество людей,

И тут ни Марса меч, ни грозных битв трофеи

Не тронут памяти прославленной твоей!

Ни смерти не страшись, ни горечи забвенья;

Нет, в памяти людей ты будешь жить всегда;

И слава о тебе пройдет чрез поколенья,

И будет в мире жить до Страшного суда,

Когда, покорная призыву высшей силы,

Прекрасной, как всегда, ты встанешь из могилы.

Оставляя в стороне очевидную поэтическую беспомощность И. Мамуны, обратим внимание лишь на некоторые дикие сочетания: "расписанные плиты", "хвалебный голос", "надписи на урне", "все зодчество людей" и пр. Но вот особенно яркое место: "...грозных битв трофеи не тронут памяти прославленной твоей", - эти полторы строки начисто лишены смысла. И. Мамуна нагромоздил множество общих мест, нелепых, внешне напоминающих подлинник образов и, наконец, лишил сонет его обязательной строгой формы, прибегнув к немыслимому в сонете чередованию шести- и пятистопного ямба.

Вот как зазвучал 55-й сонет у Маршака:

Замшелый мрамор царственных могил

Исчезнет раньше этих веских слов,

В которых я твой образ сохранил.

К ним не пристанет пыль и грязь веков.

Пусть опрокинет статуи война,

Мятеж развеет каменщиков труд.

(When wasteful war shall statues overturn,

And broils root out the work of masonry...)

Но врезанные в память письмена

Бегущие столетья не сотрут.

Ни смерть не увлечет тебя на дно,

Ни темного забвения вражда.

Тебе с потомством дальним суждено,

Мир износив, увидеть день суда.