JК
Доноры за доллары :: Серегин Михаил
Страница: 18 из 78В кабинете настала мертвая тишина, и все взгляды обратились к моей несчастной персоне. Штейнберг постучал карандашом по столу и ехидно сказал:
– А вот у Ладыгина есть предложение! Владимир Сергеевич, что вы имеете сказать по этому поводу? И, кстати, что там у вас с тем сигналом – разобрались?
Мне пришлось подняться и под всеобщими насмешливыми взглядами произнести:
– У меня?
Я чувствовал себя как школьник, который громко грыз сухари на показательном уроке по литературе.
– Да, у меня есть предложение. Если дело стало за подходящими ценными кадрами, то могу предложить отличного хирурга и замечательного человека – Николая Воробьева. Большого ума человек, к тому же имеет высокую профессиональную классификацию. А с сигналом все нормально: у Сергеенко нет больше к клинике никаких претензий, – бодро сказал я и сел.
Штейнберг посмотрел на меня удивленно и обратился к Лямзину:
– Ну, как, Степан Алексеевич, готовы протестировать новый кадр?
Лямзин поерзал на стуле, прокашлялся и ответил:
– Родина сказала – «надо», мы ей ответили «есть!».
– Ну и замечательно. Продолжаем наше заседание. По причине расширения...
Скандворд разгадывать уже не было никакой возможности, поэтому остаток планерки я провел, разглядывая профиль заведующей детской терапией – Людмилы Павловны. Профиль был интересным и доставил моему рассеянному вниманию несколько приятных минут.
– А вот у Ладыгина есть предложение! Владимир Сергеевич, что вы имеете сказать по этому поводу? И, кстати, что там у вас с тем сигналом – разобрались?
Мне пришлось подняться и под всеобщими насмешливыми взглядами произнести:
– У меня?
Я чувствовал себя как школьник, который громко грыз сухари на показательном уроке по литературе.
– Да, у меня есть предложение. Если дело стало за подходящими ценными кадрами, то могу предложить отличного хирурга и замечательного человека – Николая Воробьева. Большого ума человек, к тому же имеет высокую профессиональную классификацию. А с сигналом все нормально: у Сергеенко нет больше к клинике никаких претензий, – бодро сказал я и сел.
Штейнберг посмотрел на меня удивленно и обратился к Лямзину:
– Ну, как, Степан Алексеевич, готовы протестировать новый кадр?
Лямзин поерзал на стуле, прокашлялся и ответил:
– Родина сказала – «надо», мы ей ответили «есть!».
– Ну и замечательно. Продолжаем наше заседание. По причине расширения...
Скандворд разгадывать уже не было никакой возможности, поэтому остаток планерки я провел, разглядывая профиль заведующей детской терапией – Людмилы Павловны. Профиль был интересным и доставил моему рассеянному вниманию несколько приятных минут.