JК
Доноры за доллары :: Серегин Михаил
Страница: 26 из 78Вот святая невинность!
Только он переступил порог клиники, я схватил его за рукав и потащил по боковому коридору, не обращая внимания на изумленные взгляды встречных медсестер.
– Эй, ты чего? – весело упирался Воробьев, подозревая меня в очередном розыгрыше.
Но, когда увидел мое встревоженное лицо, сразу понял, что все достаточно серьезно, и сам поспешил завести меня в уголок потемнее.
– Выкладывай, что у тебя стряслось? – озабоченно спросил он.
– Это не у меня стряслось, это у тебя стряслось! Девушке вчера аппендицит вырезал?
– Ну, вырезал.
– Умерла она ночью, ясно?
– Как умерла? – Голубые глаза Николая сделались огромными и полными суеверного ужаса.
– Так – умерла! Внутреннее кровотечение. Головлев говорит, что было что-то неправильно зашито.
– Какого черта! Я что, аппендикс удалить элементарно не сумею! – возмутился Воробьев.
– Наверное, умеешь. Но она-то умерла!
– Слушай, либо я чего-то не понимаю, либо что-то здесь не так, – пробормотал потрясенный Воробьев и в задумчивости сел на подоконник. – Что теперь делать? – растерянно спросил он.
– Что делать – не знаю. Знаю, чего не делать. Не попадайся Штейнбергу на глаза – он тебя съест.
– Съест – не съест... Какая, к черту, теперь разница! – возразил Воробьев и раздраженно пнул батарею ногой. – Девчонку жалко, – сокрушенно продолжал он. – Совсем сопливая была. Симпатичная такая, наивная.
Только он переступил порог клиники, я схватил его за рукав и потащил по боковому коридору, не обращая внимания на изумленные взгляды встречных медсестер.
– Эй, ты чего? – весело упирался Воробьев, подозревая меня в очередном розыгрыше.
Но, когда увидел мое встревоженное лицо, сразу понял, что все достаточно серьезно, и сам поспешил завести меня в уголок потемнее.
– Выкладывай, что у тебя стряслось? – озабоченно спросил он.
– Это не у меня стряслось, это у тебя стряслось! Девушке вчера аппендицит вырезал?
– Ну, вырезал.
– Умерла она ночью, ясно?
– Как умерла? – Голубые глаза Николая сделались огромными и полными суеверного ужаса.
– Так – умерла! Внутреннее кровотечение. Головлев говорит, что было что-то неправильно зашито.
– Какого черта! Я что, аппендикс удалить элементарно не сумею! – возмутился Воробьев.
– Наверное, умеешь. Но она-то умерла!
– Слушай, либо я чего-то не понимаю, либо что-то здесь не так, – пробормотал потрясенный Воробьев и в задумчивости сел на подоконник. – Что теперь делать? – растерянно спросил он.
– Что делать – не знаю. Знаю, чего не делать. Не попадайся Штейнбергу на глаза – он тебя съест.
– Съест – не съест... Какая, к черту, теперь разница! – возразил Воробьев и раздраженно пнул батарею ногой. – Девчонку жалко, – сокрушенно продолжал он. – Совсем сопливая была. Симпатичная такая, наивная.