Доноры за доллары   ::   Серегин Михаил

Я хотел было возразить, что, в общем-то, не очень стремился к тому, чтобы попасть на эту должность. Но мне пришлось промолчать – время было не слишком подходящим для выяснения подобных вопросов.

– Что опять наделал этот злосчастный Юдин? – только и спросил я.

– А вы у него сами спросите – или вы ожидаете, что я у вас буду за секретаря?

– Тогда я пойду, Борис Иосифович?

Он промолчал и отвернулся к окну. Я понял, что меня увольнять не хотят, но Юдина здесь больше терпеть не будут.

Вызвав к себе Юдина, я со скорбью в голосе сообщил приговор начальства. Он закатил глаза и простонал:

– Господи, да что у вас тут за дурдом?

– В смысле? – не понял я.

– Почему здесь никогда ни о чем не спрашивают, а сразу выносят какие-то кардинальные решения? Здесь что – святая инквизиция у руля? – разозлился он.

Я предложил ему немного успокоиться и выложить все по порядку, не затрагивая начальство и, по возможности, не нервничая. Юдин с минуту помолчал, зло глядя в потолок, а потом сбивчиво стал рассказывать, что его сегодня с утра пораньше вызывали в кабинет к главному, где в присутствии работников хирургии обвиняли в том, что он не способен правильно поставить диагноз.

– Завхирургией орал, как ошпаренный, Штейнберг носился по кабинету и кричал: «Это – безобразие!» Я не мог добиться от них ничего конкретного, пока мне хирург не рассказал, из-за чего сыр-бор разгорелся.