А я леплю горбатого   ::   Алешина Светлана

Кроме того, после великолепного кофе, которым она не преминула поделиться со всеми сотрудниками редакции, мы просто не в состоянии были на нее сердиться за что бы то ни было. Кстати, она сама прекрасно это знала и пользовалась этим напропалую.

Я тоже сидела в полном одиночестве перед компом и бессмысленным взглядом смотрела на экран. Собранных сведений оказалось не так-то много, чтобы написать приличную статью. К тому же дело осложнялось кое-какими неясными моментами: при обнаружении улик все дело смотрелось в новом свете.

Конечно, я понимаю, люди смертны, они болеют и умирают. Но в данном случае явно не все чисто — не мог же просто так, без всяких причин, умереть человек, еще вчера здоровый, бодрый и полный сил, к тому же занимающий довольно видное место в иерархии Думы. Ставить под сомнение слова Инги Владимирцевой насчет здоровья ее мужа я не решилась, но проверить эти сведения у докторов все же было необходимо. «Кстати, надо спросить об этом и у Ярослава», — вспомнила я еще об одном действующем лице нашей пьесы.

Уже несколько раз прокручивая в голове телефонный разговор с Владимирцевым, я с каждым разом все более убеждалась: он был настроен по отношению к нам очень дружелюбно и серьезно. Впрочем, как человек деловой, он скорее всего не должен был переволноваться до такой степени, чтобы скончаться от сердечного приступа буквально через несколько минут после нашей с ним последней беседы. «Ну, в самом деле, не стал бы он нервничать так из-за встречи с нами до того, как отдал богу душу, — рассуждала я. — Не мы же, в самом деле, его так напугали». «А кто?» — сразу возник следующий вопрос.