JК
Опасный возраст :: Хмелевская Иоанна
Страница: 404 из 419Перед отъездом я написала письмо Тересе. Само собой, забыла отправить. Письмо отличалось вольным духом, ибо в легкомысленных капиталистических странах занимаются другими делами, а не личной перепиской своих граждан, и потому собиралась отправить его из Дании.
— Дай мне письмо, я опущу в ящик, ведь забудешь, как пить дать, — предсказала Алиция.
— Да зачем, — беззаботно ответила я. — На вокзале у нас прорва времени, успеем.
Конечно, Алиция оказалась права, про письмо на вокзале я снова забыла. С трудом разместилась в купе, возбудив некоторую сенсацию своей шляпой. Приобрела шляпу вместе с Аней и Янкой — чёрная, с большими полями, под Грету Гарбо, — мне очень шла и обращала внимание. Уехала.
В Берлин прибыли в половине восьмого утра. Поезд стоял неимоверно долго, я вспомнила про письмо.
— Сколько мы ещё простоим? — спросила у проводника, выходя из вагона.
— Пять минут, не больше, — сообщил он.
Я и в самом деле не понимаю, почему в Европе тогда ходили русские поезда с русскими проводниками, но факт есть факт, ничего не могу поделать. Я слегка смутилась: хочу-де отправить письмо, а у меня нет немецких денег на марку. Проводник оказался с добрым сердцем, одолжил мне двадцать пфеннигов, я отправилась к киоску на перроне и пустилась в разговоры. Продавец в киоске говорил по-французски, марку мне продал, сообщил — до почтового ящика далеко, подземным переходом бежать через два перрона, могу оставить письмо ему, он отправит.
— Дай мне письмо, я опущу в ящик, ведь забудешь, как пить дать, — предсказала Алиция.
— Да зачем, — беззаботно ответила я. — На вокзале у нас прорва времени, успеем.
Конечно, Алиция оказалась права, про письмо на вокзале я снова забыла. С трудом разместилась в купе, возбудив некоторую сенсацию своей шляпой. Приобрела шляпу вместе с Аней и Янкой — чёрная, с большими полями, под Грету Гарбо, — мне очень шла и обращала внимание. Уехала.
В Берлин прибыли в половине восьмого утра. Поезд стоял неимоверно долго, я вспомнила про письмо.
— Сколько мы ещё простоим? — спросила у проводника, выходя из вагона.
— Пять минут, не больше, — сообщил он.
Я и в самом деле не понимаю, почему в Европе тогда ходили русские поезда с русскими проводниками, но факт есть факт, ничего не могу поделать. Я слегка смутилась: хочу-де отправить письмо, а у меня нет немецких денег на марку. Проводник оказался с добрым сердцем, одолжил мне двадцать пфеннигов, я отправилась к киоску на перроне и пустилась в разговоры. Продавец в киоске говорил по-французски, марку мне продал, сообщил — до почтового ящика далеко, подземным переходом бежать через два перрона, могу оставить письмо ему, он отправит.