JК
Опасный возраст :: Хмелевская Иоанна
Страница: 413 из 419Я собирался было вам помочь поначалу, да засомневался… Извините, пожалуйста…
Пришёл проводник и долго не мог уразуметь, почему смеждународным билетом я еду внутрипольской трассой. Но билет оплачен, к тому же датскими кронами, высадить меня из поезда не удалось. Зато доплачивала за багаж: количество превышало все допустимые нормы на одно лицо . Долларов не взял , поехала в кредит.
Семейство поджидало меня , рассредоточившись по всем вокзалам, ибо поезда из Познани приходили в разное время и на разные вокзалы, и едва не оставили они меня со всем скарбом на волю Божию — вышла я в этой треклятой шляпе, и родная мать меня не узнала. Пошла уже с вокзала, убеждённая, что дочь не приехала, я высмотрела её издалека и чудом успела догнать.
А самое удивительное — все мои пожитки влезли в горбунка. А вот для пассажиров места не осталось.
Я ведь всегда подмечала: только поезда меня не любят…
* * *
Сразу же после моего возвращения начались сцены мерзкие и мучительные.
На вокзале — Войтек ждал на стоянке — я сказала:
— Рада тебя видеть.
— Да что ты говоришь? — ответил он.
Primo, сидел в машине, не вышел мне навстречу, и вовсе не потому, что был плохо воспитан. Secundo, я сказала правду. Tertio, с такими словами я могла обратиться ко многим людям, и «да что ты говоришь» могли мне ответить Аня, Пётр, Алиция, Ежи, Эва, мой экс-хахаль, Люцина, Мартин и многие другие. И прозвучало бы это шутливо, доброжелательно, весело, растроганно, по-разному, но всегда позитивно. «Да что ты говоришь» в устах Войтека ядовито кусалось.
Пришёл проводник и долго не мог уразуметь, почему смеждународным билетом я еду внутрипольской трассой. Но билет оплачен, к тому же датскими кронами, высадить меня из поезда не удалось. Зато доплачивала за багаж: количество превышало все допустимые нормы на одно лицо . Долларов не взял , поехала в кредит.
Семейство поджидало меня , рассредоточившись по всем вокзалам, ибо поезда из Познани приходили в разное время и на разные вокзалы, и едва не оставили они меня со всем скарбом на волю Божию — вышла я в этой треклятой шляпе, и родная мать меня не узнала. Пошла уже с вокзала, убеждённая, что дочь не приехала, я высмотрела её издалека и чудом успела догнать.
А самое удивительное — все мои пожитки влезли в горбунка. А вот для пассажиров места не осталось.
Я ведь всегда подмечала: только поезда меня не любят…
* * *
Сразу же после моего возвращения начались сцены мерзкие и мучительные.
На вокзале — Войтек ждал на стоянке — я сказала:
— Рада тебя видеть.
— Да что ты говоришь? — ответил он.
Primo, сидел в машине, не вышел мне навстречу, и вовсе не потому, что был плохо воспитан. Secundo, я сказала правду. Tertio, с такими словами я могла обратиться ко многим людям, и «да что ты говоришь» могли мне ответить Аня, Пётр, Алиция, Ежи, Эва, мой экс-хахаль, Люцина, Мартин и многие другие. И прозвучало бы это шутливо, доброжелательно, весело, растроганно, по-разному, но всегда позитивно. «Да что ты говоришь» в устах Войтека ядовито кусалось.