JК
Операция С Новым годом! :: Герман Юрий
Страница: 193 из 212- Вы же без шинели...
- Ничего, - сказал он, - теперь ничего. Теперь хорошо.
Группа прикрытия зажала их, и они шли быстро в теплой, шумной толпе партизан. Кто-то накинул на Лазарева одеяло, или попону, или плащ-палатку он не разобрал, кто-то сказал: "Ну, чистый депутат Балтики сзаду, как твой Черкасов" - он не услышал; холодная, бессильная рука Инги была в его руке, вот это он и понимал и слышал. Теперь ее никогда, никто не попрекнет им.
Гурьянов один ехал в санях.
- Как покойника везете, - глухо сказала Инга.
- А он и есть покойник, - ответил Лазарев. - Труп.
Только в избе Локотков подошел к Лазареву. Сердце Ивана Егоровича билось глухо, толчками с того самого мгновения, когда он услышал голос Лазарева. Но он не подошел к нему, потому что всей своей сутью понимал: помешает. А сейчас положил обе руки ему на плечи и, едва справляясь с волнением, глухим со стужи голосом, но громко, словно бы перед строем, произнес:
- Здравствуй, товарищ лейтенант!
И неожиданно для себя, повинуясь невообразимо сильному, почти яростному чувству счастья, обнял Лазарева, крепко прижал его к себе и, боясь лишних слов, добавил:
- С Новым тебя годом, Александр Иванович, с Новым, счастливым годом! И спасибо тебе, что ты так... короче... доверие оправдал...
В первый раз за все эти жестокие времена Локоткова вдруг прошибла слеза, но он поморгал, покашлял и распорядился:
- Теперь водки, хлопцы, у меня есть заначка, отметим это дело по-быстрому.
- Ничего, - сказал он, - теперь ничего. Теперь хорошо.
Группа прикрытия зажала их, и они шли быстро в теплой, шумной толпе партизан. Кто-то накинул на Лазарева одеяло, или попону, или плащ-палатку он не разобрал, кто-то сказал: "Ну, чистый депутат Балтики сзаду, как твой Черкасов" - он не услышал; холодная, бессильная рука Инги была в его руке, вот это он и понимал и слышал. Теперь ее никогда, никто не попрекнет им.
Гурьянов один ехал в санях.
- Как покойника везете, - глухо сказала Инга.
- А он и есть покойник, - ответил Лазарев. - Труп.
Только в избе Локотков подошел к Лазареву. Сердце Ивана Егоровича билось глухо, толчками с того самого мгновения, когда он услышал голос Лазарева. Но он не подошел к нему, потому что всей своей сутью понимал: помешает. А сейчас положил обе руки ему на плечи и, едва справляясь с волнением, глухим со стужи голосом, но громко, словно бы перед строем, произнес:
- Здравствуй, товарищ лейтенант!
И неожиданно для себя, повинуясь невообразимо сильному, почти яростному чувству счастья, обнял Лазарева, крепко прижал его к себе и, боясь лишних слов, добавил:
- С Новым тебя годом, Александр Иванович, с Новым, счастливым годом! И спасибо тебе, что ты так... короче... доверие оправдал...
В первый раз за все эти жестокие времена Локоткова вдруг прошибла слеза, но он поморгал, покашлял и распорядился:
- Теперь водки, хлопцы, у меня есть заначка, отметим это дело по-быстрому.