Операция С Новым годом!   ::   Герман Юрий

Вышли они с листовками-пропусками, чин-чинарем, да и кое-какие довольно существенные разведданные тоже припасли. Сам Петушков вызвался их оформлять, а когда Иван Егорович вернулся из своей нелегкой рекогносцировки, сделалось так, что пришедшие с пропусками только "после длительного сопротивления были разоружены и сдались".

- Ишь ты! - удивился Локотков, выслушав от своего подчиненного Кукушкина повествование о событии. - И ты там был?

Кукушкин там, разумеется, не был.

- А кто ж был?

Были исключительно приезжие.

- Молодцы какие ребята, - сказал про них Локотков Кукушкину. - Это надо же с пистолетишками против автоматов. И гранаты у тех были?

- Обязательно были, - сказал Кукушкин. - По две на рыло.

Приезжие версию своего шефа не подтвердили. Петушков их даже в нее не посвятил. И тут Иван Егорович внезапно пришел в ярость. С ним это случалось редко, так редко, что он даже не понимал, что это с ним делается, когда метался он в черном, тихом, мокром лесу, постанывал и кряхтел не от физической боли, а от нравственных невыносимых страданий. Мы уже писали, что "во время испуга" Иван Егорович нисколько даже не менялся в своем поведении. Но во время испытываемых им нравственных мучений, во время того, что именуется муками совести, Локотков никогда совладать с собой не мог.