Остановка в Чапоме   ::   Никитин Андрей Леонидович

Первым, наиболее ярким и увлекательным был, конечно же, тот, на который я снова сейчас вступал - отправляясь в долгие странствия пешком и на лодках, встречаясь с людьми, ловя рыбу на обширных лесных озерах, записывая рассказы и бывальщины, изучая остатки древнейших насельников этих мест. Но был и другой путь, не менее увлекательный, в библиотеках и архивах, где я находил отчеты своих предшественников, этнографов и географов, древние документы и исследования историков. С их помощью я понемногу стал разбираться в как будто бы простой, а на самом деле достаточно сложной жизни здешних обитателей, когда под тонкой пленкой современности взгляду иногда открывались бездны, в которых можно было угадать очертания глубокой древности.

Переплетение прошлого и настоящего, собственно говоря, и рождало тот романтический взгляд на Север, которым грешил не только я, привыкший смотреть на современность глазами археолога, отыскивая в сиюминутном контуры времен давно ушедших. Романтика "высоких широт" здесь представала еще и экзотикой быта, заставляющей вспомнить, что испокон веков край этот был источником пушнины, бледно-розовой семги и прозрачных сигов для царского стола, стремительных соколов для царской охоты, перевалочной базой для плаваний на Грумант, как называли поморы Шпицберген, и дальше, не только в Норвегию, но и на восток, прокладывая путь в далекую Мангазею...