Откровения ездового пса   ::   Ершов Василий Васильевич

Шасси, закрылки выпускались на снижении между третьим и четвертым разворотами, запас высоты таял, а вместе с ним уменьшалась и скорость; на посадочном курсе все параметры сошлись в ту самую точку, когда осталось только установить расчетный режим, дать команду «закрылки 45» – и глиссадная стрелка на командном приборе, опустившись сверху, замерла в центре. Остальное было делом техники, и пассажиры оценили мастерство экипажа по едва заметному шелесту колес о расчищенный от снега бетон норильской полосы. В таких случаях пассажиры даже иногда хлопают в ладоши; мы этого не слышим.

Назад вез меня Леша Бабаев. На эшелоне его что-то стало засасывать в сон, потому что, забегавшись в делах, он игнорировал предполетный отдых. Я же соблюдаю его свято, и семья моя создает для этого все условия: и не захочешь, так все равно затолкают в спальню, закроют дверь, и – на цыпочках…

Но хочешь, не хочешь спать – а твоя очередь: давай снижайся. У нас в экипаже все поровну, а то, бывает, и от себя оторвешь, отдашь молодому. Ну а тут сегодня справа сидит профессор, академик мягких посадок – я у него иной раз учусь. Нынче я ведь тоже сажал машину на «пупок» именно по усвоенной недавно бабаевской методике.

Пусть мои коллеги не удивляются. Алексею Дмитриевичу – дано было Богом то, чего не добьешься упорным трудом, хоть тресни, если у тебя нет чувства… чувства… да, да – ее, родимой. На которой сидишь. Вот Леша – ею чувствует.