Письма М. И. Цветаевой   ::   Эфрон Георгий

Если раньше — до марта месяца приблизительно — я находился, так сказать, в «башне из слоновой кости», т. е. ни с кем не общался и ни о чем не хлопотал (по неохоте или природному «консерватизму»), то в течение месяца я кое-чего добился. Теперь меня знает весь Союз Писателей, теперь я добился пропуска в столовую литфонда, теперь я включен на «спецснабжение»; я установил связь с «комиссией помощи эвакуированным детям» Наркомпроса УзССР, в частности с Е. П. Пешковой (l-й женой М. Горького), и первые плоды этого контакта уже дают себя знать — дали мыло, 2 пары носок и шьют много белья, да в июне будут искать подходящую работу, выдали 11/2 литра хлопкового масла и еще обещают — и ни черта за это платить не приходится, вот что главное, да еще попытаюсь у них получить хоть немного денег. Относятся ко мне прекрасно. Скоро в Москву приедут одни мои добрые знакомые, которые Вам всё расскажут обо мне; возможно, передам с ними письмо.

В школе дела неплохи. Успешно окончил 3-ю четверть, хотя было очень трудно; сдал Всевобуч (самое наитруднейшее для меня.)

В Ташкенте живет Ахматова, окруженная неустанными заботами и почитанием всех, и особенно А. Толстого, живут Погодин, Толстой, Уткин, Лавренев; приехал из Уфы Корнелий Зелинский, сейчас же поспешивший мне объяснить, что инцидент с книгой М. И. был «недоразумением» и т. д.; я его великодушно «простил». Впрочем, он до того закончен и совершенен в своем роде, что мы с ним в наилучших отношениях — и ведь он очень умный человек.

[12]

Итак, пока учусь; там — видно будет. Установил связь с Мулей.