Пятиэтажная Россия   ::   Пищикова Евгения

Я удивляюсь, как у нас еще привидения по улицам не ходят, — говорит мне Сергей Высоков, коллекционер из города Буя Костромской области.

— Я, — продолжает Высоков, — коллекционирую истории людей. Например, такая. Ушел на финскую войну человек и в сороковом году пропал. Жена его пришла к гадалке, та говорит: жив твой муж. Пятнадцать лет жена приходила каждый год, а гадалка каждый год повторяла: жив, только трудно ему. И что же — вернулся он в конце пятидесятых. Два плена, штрафбат, ГУЛАГ. Он уж только покоя хотел, тихо жил и умер в семьдесят семь лет. А потом и жена умерла. Стали ломать их дом и нашли тайник. Там фуражка была без кокарды и офицерский китель дореволюционной армии. Выяснилось, что люди эти, он и она, были не мужем и женой, а братом и сестрой, детьми белого офицера. Супругами назвались, чтобы не привлекать к себе внимания. Приняли обет социального безбрачия. Дворян очень много у нас в губернии было — как же, колыбель дома Романовых. После революции многие вернулись в свои имения, в деревеньки, в леса, в глушь — спасаться. А глушь-то перестала быть глушью. Ведь что такое укромный уголок? Это местечко, куда власть не заглядывает. А если власть — это народ, а он в потаенных местах как раз самый приметливый, самый жесткий? Страна наизнанку вывернулась. Их, этих дворян, до пятидесятых годов из наших лесов выковыривали. Может, только женщины и спаслись. Вот смотри — встречаю я как-то в деревне мужика. Такой деревенский столп, Псой Псоич, Псой Сысоич. Непьющий комбайнер, это в восьмидесятом-то году! Начинаю с ним разговаривать, чувствую — что-то не то.