Дождь идет   ::   Сименон Жорж

- Но как получилось, - спросила тетя, - что ни отец, ни мать не пострадали?

- Бомба была замедленного действия. Он ее смастерил из пустой жестянки из-под зеленого горошка... Самое любопытное, что стена рухнула, а кровать осталась цела... Но отец его все-таки от этого умер, с горя...

Папа делал знаки, чтобы при мне таких вещей не рассказывали. Ставни в лавке не закрыли: в кухне было бы слишком темно; но дверь была на запоре, дощечка "закрыто" подвешена на двух медных цепочках.

Можно бы воспользоваться этим и выйти прогуляться. Не часто, но случалось, что мы гуляли вдоль канала, а на обратном пути заходили посидеть и выпить чего-нибудь в театральном кафе, где по воскресеньям, особенно к вечеру, пахло сигарами и играла музыка.

- Ступайте, ступайте! - настаивала тетя. - Подышите свежим воздухом. Я вовсе не хочу, чтобы вы из-за меня сидели дома. А мне тяжело, да и нет никакой охоты таскаться по улицам...

Мы так никуда и не пошли. Матушка сбегала в кондитерскую Буальдье за пирожными. Потом долго сидели на кухне, не разговаривая и ничего не делая.

- Ты бы пошел поиграл в бильярд, Андре...

Нет! Отец предпочел снять пристяжной воротничок с отложными уголками и проверять счета за конторкой в лавке. Матушка покрутилась на кухне, хватаясь то за одно, то за другое, но, как обычно, кончилось тем, что она тоже оказалась в лавке и стала наводить порядок на полках, нацеплять этикетки на остатки и просматривать книжки с образцами.

- Почему ты не идешь на улицу, Жером? Полдня прошло. А ты вон какой бледный...