Подводный реванш   ::   Переяслов Николай Владимирович

Корвет разрезает волны профилем Франца Листа.

Поскрипывают канаты. Голая обезьяна с криком выскакивает из кабины натуралиста.

Рядом плывут дельфины. Как однажды заметил кто-то, только бутылки в баре хорошо переносят качку.

Ветер относит в сторону окончание анекдота,

и капитан бросается с кулаками на мачту.

Порой из кают-компании раздаются аккорды последней вещицы Брамса.

Штурман играет циркулем, задумавшись над прямою линией курса. И в подзорной трубе пространство впереди быстро смешивается с оставшимся за кормою...

— Кто это? — не удержавшись, поинтересовался я у стоявшего рядом со мной толстогубого курчавого матроса.

— Как? — с недоумением вскинул он брови. — Ты не знаешь первого поэта Подморья — Иосифа Уродского? Ты, может, скажешь еще, что не знал о том, что сегодня он будет читать свою поэму «Новый Жюль Верн»?

— Нет, — покачал я головой. — И вообще — разве его фамилия не...

— Тсс! Да тише вы! — зашикали на нас со всех сторон. — Слушайте лучше...

И я повернулся к говорившему, который тем временем уселся в кресло и, закинув ногу на ногу, повел рассказ дальше:

...Пассажир отличается от матроса

шорохом шелкового белья,

условиями питания и жилья,

повтореньем какого-нибудь бессмысленного вопроса...

Матрос отличается от лейтенанта

отсутствием эполет,

количеством лет,

нервами, перекрученными на манер каната.