JК
Последнее сражение. Воспоминания немецкого летчика-истребителя. 1943-1945 :: Хенн Петер
Страница: 42 из 54Я снова открыл фонарь, высунул голову наружу и сказал:
– Если вы увидите, что самолет перекувыркнется через капот и загорится, то оставьте меня жариться и уезжайте как можно быстрее.
Ответа не последовало, шум двигателя заглушал мои слова. Затем я прибавил обороты. Тормозные колодки сдерживали самолет, который нетерпеливо вздрагивал, как норовистый скакун, не имевший возможности двигаться. Я легко толкнул ручку управления вперед, чтобы облегчить взлет с поврежденными рулями и обшивкой. В это же самое время я, четко осознавая свои действия, подумал: «Если сейчас они уберут колодки, то машина должна принять горизонтальное положение».
Двигатель ревел, машина подскакивала и тряслась. Высунувшись, я прокричал: «Убирайте колодки!» – показывая при этом жестом, что нужно сделать. Самолет рванулся вперед словно пантера и, выбрасывая из-под колес камни, помчался по полю. Я изо всех сил нажимал на ручку управления, удерживая нос так, чтобы хвост не ударился о землю. Снизу по фюзеляжу стучали камни, отбрасываемые воздушным потоком пропеллера. Я дал полный газ. Двигатель с ужасным свистом и фырканьем превысил 2800 об/мин. Я боялся смотреть на приборную доску.
Все эти действия заняли несколько секунд. Затем я вместо того, чтобы давить на ручку управления, медленно потянул ее на себя. Самолет подпрыгивал и скользил на крыло, снова опускаясь вниз.
Мной владела одна всепоглощающая мысль – овраг. Мой бог – овраг!
Он приближался с тревожащей быстротой. С сумасшедшим отчаянием я дернул ручку управления на себя. Или я сделаю это, или же нет…
Казалось, что самолет как будто ударили кнутом.
– Если вы увидите, что самолет перекувыркнется через капот и загорится, то оставьте меня жариться и уезжайте как можно быстрее.
Ответа не последовало, шум двигателя заглушал мои слова. Затем я прибавил обороты. Тормозные колодки сдерживали самолет, который нетерпеливо вздрагивал, как норовистый скакун, не имевший возможности двигаться. Я легко толкнул ручку управления вперед, чтобы облегчить взлет с поврежденными рулями и обшивкой. В это же самое время я, четко осознавая свои действия, подумал: «Если сейчас они уберут колодки, то машина должна принять горизонтальное положение».
Двигатель ревел, машина подскакивала и тряслась. Высунувшись, я прокричал: «Убирайте колодки!» – показывая при этом жестом, что нужно сделать. Самолет рванулся вперед словно пантера и, выбрасывая из-под колес камни, помчался по полю. Я изо всех сил нажимал на ручку управления, удерживая нос так, чтобы хвост не ударился о землю. Снизу по фюзеляжу стучали камни, отбрасываемые воздушным потоком пропеллера. Я дал полный газ. Двигатель с ужасным свистом и фырканьем превысил 2800 об/мин. Я боялся смотреть на приборную доску.
Все эти действия заняли несколько секунд. Затем я вместо того, чтобы давить на ручку управления, медленно потянул ее на себя. Самолет подпрыгивал и скользил на крыло, снова опускаясь вниз.
Мной владела одна всепоглощающая мысль – овраг. Мой бог – овраг!
Он приближался с тревожащей быстротой. С сумасшедшим отчаянием я дернул ручку управления на себя. Или я сделаю это, или же нет…
Казалось, что самолет как будто ударили кнутом.