JК
Друг :: Седов Б. К.
Страница: 33 из 65Была Великая Эпоха! Эпоха советского романтизма.
Шестнадцатилетний Виталий Матевосян тоже был романтиком. Он верил в построение коммунизма, в то, что «и на Марсе будут яблони цвести». Беда пришла так, как она любит приходить больше всего, – внезапно. Вначале она даже не выглядела бедой, она прикинулась столкновением на танцплощадке. Это было в тот день, когда Валерий Брумель победил планку на высоте «два двадцать семь» – 29 сентября шестьдесят второго года. На танцах в клубе комбината «Красный маяк» появились дружинники. Не очень трезвые, но исполненные решимости что-нибудь пресечь. «Пресекли» они молодого Виталия Матевосяна, у которого галстук был «вызывающе ярким». Слово за слово… ну, дальше все понятно. Полная глупость, конечно… И суд вполне мог бы оставить пацана на свободе. Но в апреле шестьдесят второго года вышел указ «Об усилении ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников».
Вот этот-то чертов указ да доставшийся от отца независимый характер и определили дальнейшую судьбу Виталия Матевосяна. В первый раз он получил три года. «Всего» три года… Из зоны Виталий вернулся озлобленный и лишенный каких бы то ни было иллюзий. И с несмываемым клеймом судимости.
Безжалостная и бездумная советская пенитенциарная система не могла никого перевоспитать. По крайней мере, в лучшую сторону. Она могла либо сломать, либо ожесточить.
Виталий ожесточился.
Шестнадцатилетний Виталий Матевосян тоже был романтиком. Он верил в построение коммунизма, в то, что «и на Марсе будут яблони цвести». Беда пришла так, как она любит приходить больше всего, – внезапно. Вначале она даже не выглядела бедой, она прикинулась столкновением на танцплощадке. Это было в тот день, когда Валерий Брумель победил планку на высоте «два двадцать семь» – 29 сентября шестьдесят второго года. На танцах в клубе комбината «Красный маяк» появились дружинники. Не очень трезвые, но исполненные решимости что-нибудь пресечь. «Пресекли» они молодого Виталия Матевосяна, у которого галстук был «вызывающе ярким». Слово за слово… ну, дальше все понятно. Полная глупость, конечно… И суд вполне мог бы оставить пацана на свободе. Но в апреле шестьдесят второго года вышел указ «Об усилении ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников».
Вот этот-то чертов указ да доставшийся от отца независимый характер и определили дальнейшую судьбу Виталия Матевосяна. В первый раз он получил три года. «Всего» три года… Из зоны Виталий вернулся озлобленный и лишенный каких бы то ни было иллюзий. И с несмываемым клеймом судимости.
Безжалостная и бездумная советская пенитенциарная система не могла никого перевоспитать. По крайней мере, в лучшую сторону. Она могла либо сломать, либо ожесточить.
Виталий ожесточился.