Пустыня Тууб-Коя   ::   Иванов Всеволод

На его плечо, по-дружески, но крепко, легла рука Палейка. Пальцы у него растрепанные и грязные, словно испаренные веники.

- Допросили?

- Собираюсь, - ответил Омехин.

- Может препроводить ее при письме? Часть нежелательным возбуждена. Вы заметили, Алексей Петрович?

Омехин, уменьшая свой широкий рот, быстро спросил:

- Вы, кажется, товарищ Палейка, больше о ней заботитесь, чем... Да тут лавочка, дальше коробки с пудрой не двинется. Да... Разговаривать с ней нечего, я ее допрошу. Допрошу, - повторил Омехин.

Голоса не громкие, не дальше сжатых губ, короткого дыханья, но ухо пленной чутко. Она всем телом прижалась к стене мазанки. И так горячо, так охвачено пламенем ее тело. Серая шершавая стена принимает, впитывает ее жар - она совсем теплая. Очень теплая. Совершенно неудивительно будет, если переданное ей тепло коснется, дойдет до лиц близко стоящих мужчин. Щеки одного вспыхнули, за ними пылают уши.

- Я вам не сопутствую, хотя как руководителю военной части все сообщенные ею сведения, мне необходимо было бы знать тоже из первых рук.

Палейка вдруг круто, по-военному, повернулся, козырнул молча и пошел вдоль палаток.

Омехин крикнул уже вслед ему:

- Обождите, Максим... Надо выяснить, чего недоразуметь.

- Верите ли... бродят...

Последние слова он бормотал на ходу, далеко откидывая коленями длинные полы шинели.

- В лесу надо поговорить, - через плечо сказал ему Палейка.

- В лесу?

- В лесу. Здесь неудобно.