Раздумья ездового пса   ::   Ершов Василий Васильевич

Набегались, насуетились, вспотели, издергались – все позади. Остываем. Летим – и ничего не может случиться.

– Так.… Сколько успеваем набрать на выход?

– М-м-м… да девять сто, наверное… хотя, вряд ли.

– Да, вряд ли. Ну, дай ему пока восемь сто.

– Что они тем себе на кухне думают? Пора бы уже и подкрепиться.

– Щас. Жди. Они еще ложки считают.

– Вроде успеваем девять сто.

Идет спокойная работа. Экипаж отдыхает.

Да после чего отдыхать-то?

Когда читаешь книги о летчиках, да еще написанные бывшими летчиками, удивляешься однообразию. Восхваляется героизм, мужество, умение принять решение, беззаветная преданность, риск, схватка, борьба, победа. Это обычная мемуарная советская литература.

Да, был риск, было мужество, и отвага, и борьба, и победа; и беззаветная преданность – куда денешься – тоже была.

Но была и кровь, которой написаны наши инструкции, были и мероприятия, чтобы исключить тот риск и ту смерть, чтобы мы, сегодняшние летчики, работали в воздухе так же спокойно, как, к примеру, работает у станка токарь.

За что же тогда нам так рано назначают пенсию? И платят такую (по слухам) большую зарплату?

Я полагаю, что не за риск, не за вредные факторы, которые, безусловно, есть: часовые пояса, перепады давления, вибрации, «жареный» воздух, шум, облучение – да хватает их… И зарплата-то, не по слухам, скромная.

Нет. Мне кажется, наши блага нам – за нервное перенапряжение.

Пришел экипаж на вылет.