Два брата   ::   Волков Александр Мелентьевич

Когда подьячий узнал, что просителю всего три месяца назад исполнилось десять лет, он сунул гусиное перо за ухо и с укором сказал:

— Эх, кума, кума, несмышленая ты женщина! Только бумагу из-за тебя испортил!

— Как, родимый?

— Нешто не знаешь, что нам в школу приказано верстать ребят от двенадцати лет и выше.

— Да он парнишка вострый, сразу всю науку произойдет! А уж мы бы тебя отблагодарили…

— Нет, баба, я бы и рад душой, да никак нельзя… Кабы ему не хватало трех месяцев, это еще туда-сюда, а то эко место [51] времени, почитай, два года до указного возрасту не дошло…

Подьячий выпроводил Аграфену. Полученные от нее деньги он удержал за испорченную бумагу.

Аграфена добралась до самого Головина — все было напрасно.

Когда Ванюшка Ракитин узнал, что в школе ему не бывать, глаза его загорелись злым блеском.

— Из дому убегу! — закричал он звенящим от возбуждения голосом.

— Куда ни убежишь, к обеду прибежишь! — возразил отец.

— Вот увидишь…

— «Увидим, сказал слепой. Услышим, сказал глухой», — продолжал отшучиваться Семен.

Ванюшка в самом деле сбежал. Хватились его только вечером, укладываясь спать.

— Где у нас Иван? — спросил сапожник. — Али убежал?

— Ой, и чего ты, отец, беду пророчишь! — заголосила Домна Евсеевна.

— Не горюй, старуха! Где ему быть, как не у Марковых?

Мать побежала к Марковым и возвратилась в слезах: парня там не оказалось.