Два дня и три ночи   ::   Маклин Алистер

Я внушил этим двоим, Бейкеру и Дельмонту, что они должны полностью положиться на меня, что согласно моему плану им не грозит ровным счетом ничего. Они слепо доверились мне и вот лежат мертвые.

В следующий раз я изменю текст своей проповеди. Я скажу примерно так: «Не сомневайтесь, господа, доверьтесь мне. Только не забудьте предварительно распорядиться насчет завещания».

Я послал этих двоих на смерть. Это была катастрофа. Но я уже ничего не мог с этим поделать. Оставалось только уйти.

Я открывал дверь на палубу, как человек, решивший войти в комнату, кишащую кобрами и ядовитыми пауками. В эту ночь я, ни секунды не сомневаясь, предпочел бы самое тесное соседство с кобрами и пауками, лишь бы избежать общения с представителями рода «гомо сапиенс», находящимися на борту торгового судна «Нантесвилль».

Но выбора не было. Широко открыв дверь, я остановился на пороге. Стоял неподвижно, стараясь дышать ровно и беззвучно. В этот момент у меня не было ни рук, ни сердца. Только слух. Только звуки проникали в меня, и я пытался извлечь что-нибудь полезное из этой едва различимой какофонии. Я слышал, как волны бьются о корпус корабля, иногда на этом фоне возникало мелодичное дребезжание, это пела якорная цепь, натягивающаяся, когда «Нантесвилль» боролся с ветром; а вот оркестровый аккомпанемент самого ветра; а вот короткое соло далекого кулика… Как успокаивающе безобиден был этот тихий оркестр. Я любил эти звуки.