Дважды не живут   ::   Тучков Владимир

Все настолько въехали в серьезность своего положения, что Следопыт, казалось, абсолютно не отреагировал на то, что Аникеев положил ему полста штук. Во всяком случае – внешне.

– Вот такая хренотень, – подытожил Танцор. А потом неожиданно спросил: – Никто из вас стихи не писал?

– Ты, что ли, писал? – удивленно откликнулась Стрелка с дивана, который стоял далеко от окна и уже начал погружаться в сумерки.

– Представь себе. Это ваше поколение, как только родилось, так сразу же начало заколачивать баксы всеми доступными и недоступными способами. А у нас было время, как теперь считается, бесполезное и бессмысленное.

– Ну, ты про всех-то не трепись, старпер маразматический, – слегка обиделась Стрелка. – Мне второй отчим две книжки читал: про Робина-Бобина и про то, как предохраняться от беременности. Так чего ты про стихи-то?

– Да просто у тех, кто стихи не писал, не развито образное мышление.

– А у тебя, значит, развито, – тупо сопротивлялась Стрелка, любившая самоуничижение лишь в других людях, но никак не в себе.

– Просто мне в голову, – Танцор, словно был на сцене, в какой-нибудь подвальной студии на пятнадцать зрителей, трижды постучал указательным пальцем себе в лоб, – мне в голову пришла одна иллюстрация нашего положения. Кто-то построил хитроумный лабиринт. И запустил туда нас – троих беленьких лабораторных мышек. Мы мечемся, ищем выход, кружим на одном месте. А он сверху наблюдает за нашими маневрами.