Дважды не живут   ::   Тучков Владимир

– Значит, и его, и всех, с кем он за это время контактировал… Так?

– Нет, не так! Еще уничтожается вся записывающая аппаратура! Вплоть до утюга и чайника. Ну, и квартира выжигается дотла. И его. И тех, кому он мог передать копию. Так что работы до хрена и больше, а у вас еще конь не валялся! Все. Всем у меня, блин, землю рыть! И учтите, это вам для психологической уверенности: он только свою жизнь спасает сраную, а вы и жизни свои, и кучу бабок, которые я вам, козлам, плачу не за хрен! Ну, пошли, дармоеды!

Все, задвигав по паркету подбитыми войлоком ножками стульев, встали и потянулись к выходу. Председатель, словно только что вспомнил что-то не столь уж и важное, но весьма существенное, негромко бросил вослед дармоедам:

– Да, Чика, а ты задержись на минутку. Тут еще одно маленькое дельце всплыло.

Чикой звали зама по ликвидации. Эту кличку, острую и стремительную, словно лезвие ножа, он получил еще в юности, во время первой отсидки. Так она к нему и пристала на всю жизнь. И даже теперь, когда он был солиден почти до благообразности, имя Чика как нельзя лучше подходило ему.

Чика медленно вернулся к столу, подождал, пока все выйдут, и спросил по-деловому, пытаясь угадать ход мыслей шефа:

– Насчет этих двоих недоделков, Михаил Филиппыч?

– Нет, – ответил Председатель, – эти никуда не денутся. – И перешел на интонации, которые предполагали максимально возможную серьезность разговора. – Сейчас я тебе дам фотографию. С головы этого человека не должен упасть ни один волос.