С. А. Есенин в воспоминаниях современников. Том 2.   ::   Есенин Сергей Александрович

– А ты знаешь, как называется гладкая лента воды в море или река, освещенная солнцем?

– Нет.

– Лоса. "Лоса", созвездие Большой Медведицы, которая в воде – полосе воды – отражается: "Лоса в лосах!" – И добавил поговорку: – Хотелось лося, да не удалося. Правда, красиво?

Я не нашел в этом ничего красивого, но смолчал.

Подумав, он сказал не с грустью, а с задором:

– А я никогда не был на море.

Потом продолжал:

– Есть очень красивое слово – водомоина. А есть еще красивей – водоросина, воде рост! Я – бунтовщик и крамольник, это-то пора бы понять!

Был такой поэт, скажем, Дмитрий Псарев, и был, скажем, хирург Наум Иванович М.

Поэт сутуловат, плечи большие, длинные ступни, волнистые волосы, ему около тридцати, но на вид можно дать и сорок. Холодные темные глаза под тонкими бровями, словно случайно попавшими на это грубое лицо.

– Холоден, резок, в поэзии несчастлив, но женщины его любят, а ему бы нужна только слава!

– Жалко тебе его, Сережа?

– Жалко.

– Стихи его любишь?

– Стихи-то средние. А просто жалко – из соседней губернии он. Жалость необъяснима.

А поэт болен. Есенин томится, как бы помочь товарищу. Решает, что надо идти к Воронскому, уговорить, чтобы тот вмешался и именно этот хирург М. сделал бы нужную поэту операцию. Пошел к хирургу один – "посоветоваться", – горло, оно у него, действительно, больное. Стал пробовать читать стихи и зачаровал. Тот сделал операцию Псареву сам: он спас человека.