С. А. Есенин в воспоминаниях современников. Том 2.   ::   Есенин Сергей Александрович

Устав рассказывать о своих неладах с отцом, о любви к деду и к матери, о сестрах, о драках и о первой любви, Есенин заговорил о присутствующих. Добродушно посмотрел на дремавшего после кутежа накануне Всеволода Иванова и на Василия Наседкина, который с увлечением поедал шпроты и деловито крякал, сказал о Приблудном: "Вот гляди, замечательная стерва и талантливый поэт, очень хороший, верь мне, я всех насквозь и вперед знаю". Приблудный в спортивном костюме, с оголенной могутной грудью, сидел на диване, что-то напевая.

Потом Есенин заговорил обо мне и о моих стихах. Сказал, что я "славный парень", что я "очень умный" – "умнее всех нас!" – и что ему "иногда бывает страшно" со мной говорить. А вот стихи я пишу, по его мнению, "слишком головные". Я возражал ему, не соглашался насчет "головных стихов", сомневался по части ума, но Есенин настаивал на своем и начинал сердиться – он не любил, когда ему противоречили.

В этот вечер Есенин много читал, и особенно мне запомнилось, как он, приплясывая, напевал незадолго до того написанную "Песню":

Есть одна хорошая песня у соловушки -

Песня панихидная по моей головушке,

Цвела – забубенная, росла – ножевая,

А теперь вдруг свесилась, словно неживая.

Думы мои, думы! Боль в висках и темени.

Промотал я молодость без поры, без времени.