Страница:
286 из 531
Руки и пальцы у Ильи были корявые, неуклюжие, но, когда он брался за карандаш или кисть, – какие замечательные рисунки создавали они, какие тончайшие оттенки находили! Именно сказочным хотелось назвать искусство этого человека… Я никогда не забуду одну его акварель: дно кристально-прозрачного горного потока, с таинственными глубинами и разноцветными обкатанными камнями, то гладкими, то покрытыми бархатом водорослей, но явно согретыми лучом солнца, пронзившим холодную струю… Бывая в гостях у Рыженко, Есенин подолгу рылся в его объемистых папках, расставлял этюды на стульях, на подоконнике, на столе… Смотрел, качал головой и говорил:
– У тебя, Илюша, прямо собачья любовь к природе!
– Почему же собачья? – удивлялся художник.
– Да как тебе сказать… Мне кажется, что по-настоящему любят и понимают природу только животные… И еще растения… А иные люди только притворяются, что любят,- им уже нечем любить… Ты тоже, по-моему, не человек, а большая, умная и добрая собака… И если тебя ласково погладить, ты растрогаешься и заплачешь собачьими слезами.
И правда, потом не раз приходилось мне видеть, как Рыженко "в открытую" плакал крупными слезами в ответ на ласковое слово, наверно потому, что в жизни таких слов немного пришлось на его долю…
Илья был прекрасный рассказчик. К тому же он всегда рассказывал только о том, что сам видел и испытал в жизни *.
* В 1926 году в Тифлисе вышел сборник его рассказов и очерков из эпохи гражданской войны.
Есенина в этих рассказах увлекало, как мне кажется, не одно только чередование любопытных фактов. Одновременно он прислушивался к языку Рыженко – сочному, выпуклому, многоцветному и живому.
|< Пред. 284 285 286 287 288 След. >|