Страница:
437 из 531
Хорошо, что мы спим спокойно.
КАНУН
"Стойло" в долгах.
Света нет.
"Гостей" нет.
Денег нет.
Где причина, а где следствие – определить невозможно.
Упокой, господи!
Есенина тянет в деревню. Он накупил кучу удочек (со звонками и без звонков) и мечтает о рыбной ловле.
У меня поломана рука.
Надо ехать.
В одиннадцать тридцать влезаем в вагон.
Есть попутчики: компания молодых пролетарских поэтов.
Есенин, горячась, объясняет:
– Что вы там кричите: "Есенин, Есенин…" В сущности говоря, каждое ваше выступление против меня – бунт! Что будет завтра, – мы не знаем, но сегодня я – вожак!
Ночь (весьма неуютная). Рассвет. Станция "Дивово".
Поезд не останавливается.
Есенин, Катя Есенина, Приблудный на ходу соскакивают и исчезают за станционным бараком.
Я еду дальше: Рязань – Рузаевка – Инза – Симбирск, ныне – Ульяновск.
РАЗЛУКА
С 4 сентября я в Ленинграде. Один. Что у меня осталось от Есенина? – Красный шелковый бинт, которым он перевязывал кисть левой руки, да черновик "Песни о великом походе".
Кстати о бинте. Один ленинградский писатель, глядя как-то на руки Есенина, съязвил: – У Есенина одна рука красная, а другая белая.
Я не думаю, что он был прав.
Дружба – что зимняя дорога. Сбиться с нее – пустяк. Особенно ночью – в разлуке. На Волге, как только лед окрепнет, выпадет снег и пробегут по нему первые розвальни, начинают ставить вешки.
|< Пред. 435 436 437 438 439 След. >|