Страница:
60 из 531
На следующий день Есенин пришел проститься – чемоданы были почему-то обвязаны веревками…
– Жить тут один не буду. Перееду обратно в Богословский, – ответил он на мой вопрошающий взгляд.
– А что за веревки? Куда девались ремни?
– А черт их знает! Кто-то снял.
И он ушел. Почти навсегда. ‹…›
1949 – 1965 – 1973
Г. А. БЕНИСЛАВСКАЯ
ВОСПОМИНАНИЯ О ЕСЕНИНЕ
1920 г. Осень. "Суд над имажинистами" 1 . Большой зал консерватории. Холодно и нетоплено. Зал молодой, оживленный. Хохочут, спорят и переругиваются из-за мест (места ненумерованные, кто какое займет). Нас целая компания. Пришли потому, что сам Брюсов председатель. А я и Яна – еще и голос Шершеневича послушать, очень нам нравился тогда его голос. Уселись в первом ряду. Но так как я опоздала и место занятое для меня захватили, добываю где-то стул и смело ставлю спереди слева, перед креслами первого ряда.
Наконец на эстраду выходят. Подсудимые садятся слева группой в пять человек. Шершеневич, Мариенгоф и еще кто-то *.
* Есенина видела я в первый раз в жизни в августе или сентябре в Политехническом музее на вечере всех литературных групп. Кто-то читал стихи, и в это время появились Мариенгоф и Есенин в цилиндрах. Есенину цилиндр – именно как корове седло. Сам небольшого роста, на голове высокий цилиндр – комичная кинематографическая фигура.
Почти сразу же чувствую на себе чей-то любопытный, чуть лукавый взгляд. Вот ведь нахал какой, добро бы Шершеневич – у того хоть такая заслуга, как его голос.
|< Пред. 58 59 60 61 62 След. >|