JК
Сборник рассказов и повестей. :: ЛУКИНА Любовь
Страница: 224 из 570Лицо отчаянное, труба - на коленях.
– До белой горячки ведь допьешься, - сказал Леха.
Петро замычал, раскачиваясь.
– Пропадешь! Один ведь остался! Баба - ушла! Уркан - на что уж скотина тупая! - и тот…
Петро поднял искаженное мукой лицо.
– А не врешь?
– Это насчет чего? - опешил Леха.
– Ну, что склепаешь… из дюраля… такую же…
– Да вот чтоб мне провалиться!
Петро встал, хрустнув суставами, и тут же снова сел. Плечи его опали.
– Сейчас пойду дверь открою! - пригрозил Леха. - Будешь тогда не со мной - будешь тогда с ним разговаривать!
Петро зарычал, сорвался с места и, тяжело бухая ногами, устремился к двери. Открыл пинком и исчез в сенях. Громыхнул засов, скрипнули петли, и что-то с хрустом упало в ломкий подмерзший снег.
– На, подавись! Крохобор!
Снова лязгнул засов, и Петро с безумными глазами возник на пороге. Пошатываясь, подошел к табуретке. Сел. Потом застонал и с маху треснул кулаком по столешнице. Банка, свечка, стаканчики - все подпрыгнуло. Скрипнув зубами, уронил голову на кулак.
Леха лихорадочно протирал стекло. В светлом от луны дворе маленький инопланетянин поднял посадочную ногу и, бережно обтерев ее лягушачьими лапками, понес мимо невредимого сарая к калитке. Открыв, обернулся. Луна просияла напоследок в похожих на мыльные пузыри глазах.
Калитка закрылась, брякнув ржавой щеколдой. Петро за столом оторвал тяжелый лоб от кулака, приподнял голову.
– Слышь… - с болью в голосе позвал он.
– До белой горячки ведь допьешься, - сказал Леха.
Петро замычал, раскачиваясь.
– Пропадешь! Один ведь остался! Баба - ушла! Уркан - на что уж скотина тупая! - и тот…
Петро поднял искаженное мукой лицо.
– А не врешь?
– Это насчет чего? - опешил Леха.
– Ну, что склепаешь… из дюраля… такую же…
– Да вот чтоб мне провалиться!
Петро встал, хрустнув суставами, и тут же снова сел. Плечи его опали.
– Сейчас пойду дверь открою! - пригрозил Леха. - Будешь тогда не со мной - будешь тогда с ним разговаривать!
Петро зарычал, сорвался с места и, тяжело бухая ногами, устремился к двери. Открыл пинком и исчез в сенях. Громыхнул засов, скрипнули петли, и что-то с хрустом упало в ломкий подмерзший снег.
– На, подавись! Крохобор!
Снова лязгнул засов, и Петро с безумными глазами возник на пороге. Пошатываясь, подошел к табуретке. Сел. Потом застонал и с маху треснул кулаком по столешнице. Банка, свечка, стаканчики - все подпрыгнуло. Скрипнув зубами, уронил голову на кулак.
Леха лихорадочно протирал стекло. В светлом от луны дворе маленький инопланетянин поднял посадочную ногу и, бережно обтерев ее лягушачьими лапками, понес мимо невредимого сарая к калитке. Открыв, обернулся. Луна просияла напоследок в похожих на мыльные пузыри глазах.
Калитка закрылась, брякнув ржавой щеколдой. Петро за столом оторвал тяжелый лоб от кулака, приподнял голову.
– Слышь… - с болью в голосе позвал он.